Полирояль

ZoovZarja.

Красиво и светло

опутан ветра дом,

мелодий на мосту

утроен перезвон;

Не лета облик чту -

утончен и пригож

живителен во сне

едва прописан он

на ткани серебра;

Артиста мелодар

рисует этот снег,

глядящий за окно,

окрашенное в нас

сигналами небес

JarangaRudka

Кому из нас неведом жизни цвет?

он предстаёт калейдоскопом буден:

мерцающими бликами на блюде,

улыбкой неопознанных примет;

Нежданно распустившийся букет

утрате не подверженных иллюзий -

жонглёрским жестом брошенных аллюзий,

естественной короной в парике,

негаданною книгой без названья;

Акустикой бездомного свиданья,

репризой необуглившихся строк,

графитом тонкостенного графина,

озвучивая праздника чертог

струеньем Света в сердца сердцевину.

Кораблика театр

раскроет паруса

архангелу небес,

струящему в ночи

извечно иго снов,

влекущих далеко

от яблока горсти

Иллюзию прикрас...

Соперники даров,

внимая полумгле,

ещё не раз зевнут,

тумаея искромел,

легендой о весло

остекленяя утро.

Облако сини ламп

прячет Зари чету,

утра седой полёт

тает на грани сна;

арфопечали звон

неотторжимо нов,

Время на волоске

егерю пламя шлёт;

трое кратно скор

рупор его ствола,

аркада бега и бед...

Дай в защиту чело!

омут осенних дум,

мелос регтаймом.

Мимо сна налегке

едем в долину дел,

ладно ещё светло

остепеняю вслед

драму и травести;

или же превзойти

их поруганий тон?

Надо же как тепла

арфика бег и дум...

Мимо сна в далеко

осени стук колёс,

семикратно жгут

тускнеющую мглу,

упреждая листву.

Утра любви полёт

тронет венец гор,

радужное стекло

окаймляет в Заре

единоверия склон

наглядно нескуп.

Путаница в слезе,

если памяти взор

распахнут свече,

если колючих роз

запахи тише слов;

в призрака давно

одинок ветрогон

неравно влюблён,

На твоей борозде

ещё сон не взошёл,

Луча любви к луне

если не слит свет,

так томится душа,

астралов гнездо...

Оберегаемо слаб,

богом любим и мил,

лепестками Зари

изласанно сник

кустом души плач;

Чист вечера свет,

творение поутру

утихомирит душу.

Успокоением уст

тихо как сон окно

о том что окончен

наших неовстреч

черед скажет ещё

если этих картин

не восполнят дни;

И галактики троп

Памятен коридор

рассвет на грани;

истончая чертог

горести ремесло

окружает чертёж

жути куда не вхож.

Жадно снуют огни

им понятен мотив:

властокол любви!

испепеляет гнёт

трафарета в Заре -

ежесекундновел,

легок на вертеле,

ежесекундновен,

неотторжимо нов,

Виселицу спасло

опочивало колёс,

Слава небу колен!

нитебров на челе:

ежели что к скале.

Епархия и приход

даруют нараспев

в ноту торжества

аранжировку лап;

Пирующий прибор

распрямив легло:

отчизне остолоп.

пустопорожно ли,

или жертве повис

суммой сумм попа?

арестанту корон

никем не считано,

Обезглавив трон -

не отторгни закон.

Нужда у простака

аренда из затрат.

Торги на пятачок,

контора верняка.

акустика времён,

невиданная в дни

играющих колбас!

Сиялище в кремле,

едалище в распор,

рулет на вертеле;

елейное без проб

бордэлло и забор,

рассметная икра,

азу до столбняка!

Арлекинада шпор

руинами в паштет,

танцуя травести

искала турболес;

солнце не светит,

тусклеют облака,

ах, дети, куда идём...

Моё молитвенное:

ещё я не достигал

ласкающих весло

образолуния вод,

дробящих в глаза;

а-У-веди в простор

ризострогих чар.

Ракету распахни!

исчисли кто в лес,

сообрази колесу

удобнодвижение;

еле заметен такт

туманного каноэ

Этюдами вразлёт!

трудное ремесло

округлило полёт

транс-цен-ден-тас...

Силужэтами сцен

неоглядно весне

ежевиден чертог:

голо... тающий... с н е г . . .

Густолист ствол,

люстрозелен для

яркомасти дриад,

долго играющих "я"...

ясновидящих кущ

щедротщетности

извечно вопроси;

искушающих грёз

Зеркало аромата,

аромата зеркало;

Оболочки шнурок

констреактивен,

непростроя окно

окончало начало.

Остро замер крюк

картинен разбор,

раскраской щита

апломбирует шиш;

шёпотом в тишине

её ученик пленён,

неотразимо умён,

непредсказанно.

о строго бледное

естество послов,

Величество стон!

Наша арифметика:

архив ищет адрес,

сообщите в собес.

14.

Сумерками ни зги,

иссушающе строг

голоса карантин

не по воле паруса;

алое алое алое ал

ла любила любмла;

алоэ алоэ алоэ ах

милого милого ми

или идиллия имён;

Неотразимое моё!

ещё б и ещё б и ещё б;

безусловное моё!

если б о если б о ес...

сУММА = Стук + Колёс.

Кому из нас неведом жизни цвет?

расширь зрачок и выгляни в окошко:

ах, на груди у неба Солнца брошка,

сияющая блеском странных лет!

искал ли ты в лицее жизнь планет -

великих, малых, трепетных, острожных,

отождествлённых, ложных, бездорожных,

Исторгнутых Отечеством из-Недр?

Суть юбилея - петли наизнанку:

весенне-зимне-летнюю шарманку

едва открой - раскрутится сама;

так и шаманской силы верный бубен,

лишь тронь его таинственный замах -

он предстаёт калейдоскопом буден!

Он предстаёт калейдоскопом буден,

потомку муз антический лицей,

умелый дух возвышенных рацей

твоим питомцем весело пригублен.

архитектура Солнечных прелюдий

нежней мечты проступит на лице,

Восторги дней в ликующем кольце

единства тем, объявленного людям.

творец Дворца! Ты помещён в обитель,

реальных снов и мысли долгожитель,

аркадой перспектив заворожён;

Дерзающий огонь в твоём сосуде,

объят объёмом - плоско отражён

мерцающими бликами на блюде.

Мерцающими бликами на блюде

естественной луны освечен храм,

легенда сна открыта всем ветрам,

отчизны Духа голос непробуден.

двоится миг свободы на раскруте,

и охраняя преданность весам,

игрок себя в полёт уводит сам!

Но у потомков правил не убудет:

астролог опознает близнеца

Мгновенно, лишь по отсвету лица,

окутанного дымкой многочастья;

сумей и ты на перепутье лет

творить полёт мгновенного участья

улыбкой неопознанных примет.

Улыбкой неопознанных примет

тепло и снежно роща расцветала,

рутины брен сметая с пьедестала,

отчизны Духа воскрешая след.

её прикосновенья как во сне

никем не заселённого квартала

Прекрасных дней любви без криминала,

естественого света на волне...

ребята, в самом деле, что за торг?

есть муки жадных - и души восторг,

зубрёжка слов - и перевод Шекспира;

в ликейской роще властвует сюжет

о торгаше и храме, - смолкни, лира!

нежданно распустившийся букет.

Нежданно распустившийся букет

естественных личин в садах ликея:

Лучится меж ветвей луна лакея,

её фонарь подвешен на скелет.

томится рядом рыба в сюртуке:

ах, от потери сна на волоске я,

Отдайте мне ликейского жокея! -

бредует мелко в высохшей реке.

ливрейно-генеральские лампасы

и чучельно-чердачные гримасы

когортою абсурда между строк;

Чуть задержавшись в неотстойном шлюзе,

творит свой бег стремительный поток

утрате не подверженных иллюзий.

Утрате не подверженных иллюзий

твоя душа ликующе полна,

она страдать и петь обречена

на темы, обозначенные в блюзе.

чарующие терции к_Элизе!

едва ли к ней одной обращена

наивно-мудрой нежности волна,

Идиллия лирических коллизий.

Постой, найди в простой сквозящей гамме

ряд радужных созвучий смыслограмме,

и ритмом ямба пролагая след,

гадая вслух о неразменной сути,

отторгни грязь! - и прирасти сонет

жонглёрским жестом брошенных аллюзий.

Жонглёрским жестом брошенных аллюзий

игрок смещает тему наугад

в транскрипцию, где правит маскарад

игрой, не убоявшейся конфузий.

театр ангажировал Конфуций:

его системе церемонно рад

лимонно-мандаринный зоосад

единства конформаций и коррупций.

не пьеса, пена... Мертвенных огней

В театре экзотических Теней,

оставленных веков на перепутье;

Средь замков шумно-чумных на песке -

не Царь, но - Шут лишь! - небу неподкупен

естественной короной в парике.

Естественной короной в парике

дежурный Шут блистает на подмостках,

венчая хоровод репризой хлёсткой,

аранжируя память налегке.

Подёрнут дымкой табор вдалеке,

рискнул туман окутать землю в блёстках,

окончен бал! лишь трепетная горстка

прощальных свеч струится нараспев...

иллюзион цыганского огня,

стеклом любви и временем звеня,

аккредитован кафедрой в монистах;

налит бокал хмельного заседанья,

Он золотится радужно и чисто

негаданною книгой без названья.

Негаданною книгой без названья

ах, бал осенний промелькнул в окне -

Туманом вальса в белой вышине,

капелью листопада в основанье.

ажурных дней прозрачное сознанье

нечаянно оплавилось в огне

интуитивных тем наедине

С мерцающими ликами изгнанья...

ещё луна во мгле не улыбалась,

раскидисто ольха не изгибалась,

ещё не холодел припев ключа -

бал Осени!.. в пучине мирозданья!..

раздвинул Окна Слуха сгоряча

акустикой бездомного свиданья.

Акустикой бездомного свиданья

раскрепощён твой образ высоты,

трепещущий у огненной черты

искусства снов и миросозиданья.

скажи стезю двойного соисканья,

творящий миф ликейской чистоты

артист и маг душевной наготы,

Мостящий путь мучительного знанья!

ещё не время берег покидать,

лучом любви открывший благодать

отважного дерзанья и сомений;

дающий бригантический урок -

аранжируй конспекты откровений

репризой необуглившихся строк.

Репризой необуглившихся строк

игра мерцает, тленью не подвластна,

струеньем Света в сумерках безгласных

у края бухты, где алел Восток.

ершистой смеси пламенный глоток

тобой пригублен нынче не напрасно -

Эдема дым окутал своевластно

томленьем чар твой неистекший срок.

о, время и стекло прозрачны в сути,

теплей вино в душе или в посуде?

Стократ озвучен силуэт Теней,

на суд мирской представлена картина

единственного средь подобных дней

графитом тонкостенного графина.

Графитом тонкостенного графина

ложатся грани времени на стол,

являя текст, в котором ты нашёл

движенье следствий к образу причины.

ясней весны цветочные корзины,

щедрее дара плодоносный ствол,

и тоньше арф сам бог ветров Эол

искусство шлёт в ликейские низины.

Зачем зиме весенние игрушки?

аукнул явь - и сонные опушки

Открытых глаз заснеженно блеснули;

кому-то может быть и невдомёк,

но ветви снега эхо развернули,

озвучивая праздника чертог.

Озвучивая праздника чертог

контрапунктиром странствий многотрудных,

раскрой нам режиссуру тем причудных

афишей табора и песнею тревог.

широкой далью пройденных дорог

ещё не занавешен миг прилюдный,

наивной искры, небу лишь подсудной,

нечаянно превысившей итог.

о хризантемы трепетных признаний!

еловых листьев чудоочертаний!

В каскаде сна разбрызганных идей!

Несёт Эллады облик благочинный

аркада бригантических затей

струеньем Света в сердца сердцевину.

14.

Струеньем Света в сердца сердцевину

исток исканий обретает путь.

грядущей темы обнажая суть,

невольно примеряет лад старинный.

аргоса древних мифов свиток длинный

лучом Творца просвечивает грудь,

астральной грустью растворяя муть

метельной лжи и спеси многочинной.

искатель логоса, ты мелосом пленён!

Не твой ли храм Аргосский музейон,

единственный среди ликейской рощи?

бригАнт Окна! Твой радужный букет

ещё не раз овеется вопросом:

скажи - кому неведом жизни цвет?

"Всего превыше музыка в разборе..

Поэтому предпочитаю смесь;

Эфирную бесплотность или взвесь,

Расплывное брожение в растворе.."

Владислав Кузнецов,

"Art Poetique" Поля Верлена

(перевод)

"Словно блаженный Августин, ты присаживаешься на корточки у самого берега смерти

и вычерпываешь океан раковиной стиха".

Вилем Завада, "Панихида"

Райнер Мария Рильке

"Это было, когда великаны

одевалися алой чалмой.

И моряны порыв беззаконный

он прекрасен не знал почему".

Велимир Хлебников.

"Выхожу один я из барака.

Светит месяц, жёлтый, как собака.

...

"Und Eone redet mit Eone", -

Говорит Полярной он звезде."

Юрий Домбровский, "Рильке".

Нина Есипенко

П.О'Священия

Полирояль